Неточные совпадения
Они были на другом конце леса, под старою липой, и звали его. Две фигуры
в темных платьях (они прежде были
в светлых) нагнувшись
стояли над чем-то. Это были Кити и няня. Дождь уже переставал, и начинало светлеть, когда Левин подбежал к ним. У няни
низ платья был сух, но на Кити платье промокло насквозь и всю облепило ее. Хотя дождя уже не было, они всё еще
стояли в том же положении,
в которое они стали, когда разразилась гроза. Обе
стояли, нагнувшись над тележкой с зеленым зонтиком.
Было то время года, перевал лета, когда урожай нынешнего года уже определился, когда начинаются заботы о посеве будущего года и подошли покосы, когда рожь вся выколосилась и, серо зеленая, не налитым, еще легким колосом волнуется по ветру, когда зеленые овсы, с раскиданными по ним кустами желтой травы, неровно выкидываются по поздним посевам, когда ранняя гречиха уже лопушится, скрывая землю, когда убитые
в камень скотиной пары́ с оставленными дорогами, которые не берет соха, вспаханы до половины; когда присохшие вывезенные кучи навоза пахнут по зарям вместе с медовыми травами, и на
низах, ожидая косы,
стоят сплошным морем береженые луга с чернеющимися кучами стеблей выполонного щавельника.
Поэта образы живые
Высокий комик
в плоть облек…
Вот отчего теперь впервые
По всем бежит единый ток.
Вот отчего театра зала
От верху до
низу одним
Душевным, искренним, родным
Восторгом вся затрепетала.
Любим Торцов пред ней живой
Стоит с поднятой головой,
Бурнус напялив обветшалый,
С растрепанною бородой,
Несчастный, пьяный, исхудалый,
Но с русской, чистою душой.
Дорога
в Тайболу проходила
Низами, так что Яше пришлось ехать мимо избушки Мыльникова, стоявшей на тракту, как называли дорогу
в город. Было еще раннее утро, но Мыльников
стоял за воротами и смотрел, как ехал Яша. Это был среднего роста мужик с растрепанными волосами, клочковатой рыжей бороденкой и какими-то «ядовитыми» глазами. Яша не любил встречаться с зятем, который обыкновенно поднимал его на смех, но теперь неловко было проехать мимо.
Большое пламя
стояло, казалось, над водой на далеком мыске Александровской батареи и освещало
низ облака дыма, стоявшего над ним, и те же, как и вчера, спокойные, дерзкие огни блестели
в море на далеком неприятельском флоте.
— Ну, с богом! — Перекрестились, пошли. Прошли через двор под кручь к речке, перешли речку, пошли лощиной. Туман густой, да
низом стоит, а над головой ввезды виднешеньки. Жилин по звездам примечает,
в какую сторону идти.
В тумане свежо, идти легко, только сапоги неловки — стоптались, Жилин снял свои, бросил, пошел босиком. Попрыгивает с камушка на камушек да ва звезды поглядывает. Стал Костылин отставать.
Посидели они за углом. Затихло все; только слышно, овца перхает
в закуте да
низом вода по камушкам шумит. Темно; звезды высоко
стоят на небе; над горой молодой месяц закраснелся, кверху рожками заходит.
В лощинах туман, как молоко, белеется.
Теркин слез с лошади. Он очутился на полянке. Саженях
в ста видна была цепь мужиков, рывших канаву… Жар
стоял сильный. Дым стлался по
низу и сверху шел густым облаком, от той части заказника, где догорал сосновый лес. Но огонь заворачивал
в сторону от них, дышать еще было не так тяжко.
Что еще говорилось? Не помню. Бессвязный бред
в неподвижном тумане, где
низом шел ласкающий запах весенних почек и мертво
стояло вдали белое зарево. Не важно, что говорилось, — разговор опять шел помимо слов. И не только я чувствовал, как
в ответ мне звучала ее душа. Была странная власть над нею, — покорно и беззащитно она втягивалась
в крутящийся вихрь.
Только это серая мгла по
низу по стволам пробилась, вскочил ротный, будто и не спал. Глянул округ себя, да так по невидимой фуражке себя и хлопнул. Вся его команда не то чтобы львы, будто коты мокрые
стоят в одну шеренгу во всей своей натуральности… Даже смотреть тошно. Веревочка между ими обвисла, сами
в землю потупились, а Каблуков всех кислее, чисто как конокрад подшибленный.